Искусство открывает разум для встречи с собой, другим и иным

Люди постоянно сталкиваются с этим.

Например тарелка на фото. Когда я ее красила, у меня формировался определенный образ того, как она должна выглядеть после обжига, в этот момент для нервной системы происходит формирование эталона. Увидев ее после обжига, у меня возникла реакция: «не красиво». Она была не похожа на то, что я себе представляла - эталон.

В то же время другим очень понравилось.

Когда ее увидел мой сын, он сказал: «Какая красивая! Она на женщину похожа». Он узнал в ней сформированный до этого образ, что вызвало радость.

Это понимание красоты, очень характерно, для детей, но если не заниматься рефлексией, самопознанием и воспитанием в себе чувства прекрасного, можно остаться на этом уровне восприятия красоты.

Стоит ли использовать чужое восприятие, а не экспертное мнение, для оценки своих работ и себя - решать вам.

Но пригласить наблюдателя к диалогу, и исследовать восприятие друг друга, несомненно, рекомендую - это же так интересно!

Вот парень, скромный, немного зажатый и грустный. Он идет домой из школы, по весенней и широкой дороге, но с каждым шагом она ощущается все уже, воздух начинает давить на него все сильнее.

Как только за ним закроется дверь теплой квартиры, начнётся сверка того, кем он стал с тем, кем он должен быть.

Пройдя проверку одежды и настроения, он коротко отчитается о том «как в школе». Хорошо если удастся сразу прошмыгнуть в комнату. Но еще предстоит пытка едой, когда есть совсем не хочется, а ты должен быть благодарен за то, что для тебя постарались. Все смотрят на тебя, рассказывают, как надо и что ты должен, какими они были, чего сами добились. А ты просто молча ешь, потому что любое возражение воспринимается в штыки и вызывает очередной шквал доказательств, доказательств того, что ты «не до…».

Все, что ему оставалось, это просто молчать и вежливо есть суп.

Ведь, что бы он ни делал, ему не удавалось угодить родителям.

Всегда находилось какое-то «не достаточно», которое давало начало неприятным разговорам и даже ссорам.

Тяжелое чувство неизбежности накрывало его.

Парень резко свернул с дороги, встав одной ногой прямо в грязь, перепрыгнул таящий сугроб, и в два прыжка по жидкому, будущему газону, зацепив курткой какой-то куст, оказался в старом дворе пятиэтажки.

Его сюда привел запах свежей краски. «Сказал бы такое матери - она бы решила, что я наркоман» - рассмеялся он про себя. От зажатости не осталось и следа. Его немного трясло от адреналина, ведь сойдя с дороги, он точно не успеет прийти к ужину вовремя, а значит уже стал нарушителем. Обойдя двор, он нашел то, что искал.

Ровная, чистая, только недавно выкрашенная коммунальщиками стена.

Он достал из своего рюкзака два баллончика; денег хватило только на чёрный и красный. Да и носить их в своем рюкзаке незаметно было достаточно сложно.

Когда краска оказалась в его руках, отчаяние сменилось пульсирующим, жидким огнем, разливающимся от груди по всему телу.

Он не рисовал, он резал. Каждая его линия резала этот стерильный, удобный образ, которым как в пеленку упаковывали его дома. Он не просто закрашивал красной краской пустоты, а вырывал с мясом куски собственной свободы из жестяной рамки правил и общей идеальной картины мира.

Когда он закончил работать, его отпустило, тело перестало жечь и пульсировать, местами еще горела кожа. Но только сейчас он вспомнил, что никто не должен его заметить, и, в первый раз с начала работы нервно огляделся по сторонам.

Ссутулившись, он накинул на себя рюкзак, и побежал домой. Отбежав от стены около 20 шагов, украдкой обернулся, чтобы посмотреть на свое творение.

«Мазня какая-то…» - пронеслось у него в голове, чужим, но таким уже привычным голосом. Ноги сами несли его к дому, он еще успевал к ужину.

На этот раз, сам того не зная, ему удалось угодить всем!

Увидев шматки грязи на его обуви, зацепку на куртке, мама удивительным образом ожила, и чуть не упала в обморок. «Я так и знала! Что я тебе все время говорила! Не надо было покупать тебе такую дорогую одежду! Ты никого не ценишь!» Она кричала и пульсировала, как лягушачье сердце в банке с соляным раствором.

Но что на самом деле происходило с его матерью, действительно ли ее сердце было лягушачьим?

У нее хорошая семья, муж, дом, дети, нет никаких поводов переживать или расстраиваться - все проблемы решаемы.

Вот только, уже несколько лет она не знала, как подступиться к сыну, он отдалялся от нее, и она все сильнее чувствовала, что становится ненужной. Все чаще к ней подкрадывалось

жуткое чувство, которое пугало ее всю жизнь, но которому не удавалось подобрать подходящее название. Чувство, которое запирается слезами, когда она спрашивает себя, «за что меня любить?». Чтобы не упасть в ту черную бездну, она сразу срывается в обиду, поиск доказательств, что у нее есть право быть любимой и попытки заработать «баллы» хорошести. Так было всегда: с родителями, с мужчинами, а вот теперь и с сыном…

Чтобы как-то справиться с тревогой, она напрямую спрашивала, любит ли он ее, получая положительный ответ, ее тоска немного утихала. Но сомнение никуда не девалось, и этого становилось недостаточно.

В какой-то момент, тревога становилась настолько сильная, что она, не осознавая того, ждала что что-то случится. В такие моменты она была особо внимательна к сыну, его настроению, оценкам, тому как он принимает ее подарки, ест то что она приготовила. Когда ей ничего не удавалось обнаружить в его поведении, она чувствовала себя совершенно неудовлетворенной. Она сдерживала себя, чтобы не цепляться по пустякам, потому что после этих нелепых по ее же мнению срывов, она долго винила себя в несдержанности и чувствовала что теряет, с таким трудом заработанные баллы «хорошей матери».

Сын же становился все осторожнее, скрытнее и только сильнее отдалялся.

Ведь стоило ей найти явный признак того, что он действительно не любит или не уважает, как это давало ей возможность нажать на спусковой крючок и больше не держать в себе то, что ее гложет. Так ее собственно отношение к себе, находило отражение в действиях близкого человека, у которого не было никакого на это права!

Заставить сына любить и уважать собственную мать - кажется куда проще, чем заставить себя отказаться от идеи, что она непременна должна быть любима и всем нравиться.

Драная куртка, грязные ботинки - для ее обычного состояния, это проблема пяти минут, да, если честно, это даже не её проблема. Но, это сделал сын, после ее просьбы быть аккуратнее.

Поэтому всю ту ненависть к свой жизни, где ей приходится доказывать, что она заботливая, хорошая мать, она направит на сына, который позволил себе жить иначе! Который наплевал на то чтобы ей было хорошо и комфортно, хотя она столько лет ради него отказывалась от какого-то воображаемого счастья.

Наконец-то, кто-то виноват в том, что ей плохо. Теперь она будет обиженная, несчастная и злая - да, это далеко не желанная радость и легкость, но за то она хотя бы не виновата в своем несчастье. И вынести это куда проще, чем стыд и тревогу, с которой она так часто остается в своем одиночестве.

Как бонус, какое-то время вокруг нее будут ходить на цыпочках, окружать любовью и заботой, чтобы изо всех сил ей понравится, и теперь уже она будет тем, кто определяет достойного любви, дает бонусы «хорошести». Но этого все равно будет мало, чтобы забыть на совсем о своем сомнении, о том месте, где у нее отнюдь не лягушачье, а раненное человеческое сердце.

Отец. Узнав о том, что его сын, согласно протоколу «портит городское имущество», да и вообще, черным по белому написано «вы воспитали хулигана»! Вспыхнет яростью от собственного бессилия и несостоятельности, и еще долго будет орать на хулигана. Как будто бы, благодаря этому сын, как ньютоновская жидкость под вибрациями его голоса начнёт меняться, распадаться и собираться вновь, но уже в более благополучное олицетворение своего отца.

С ним тоже что-то происходит. Ведь и ему тоже угодили, подарив подтверждение его опасений и переживаний. Возможно, эта тревога такая же, как и у матери, а, возможно, что ему близок бунт его хулигана. Ему даже понравилось, то что сделал его сын, но ввиду положения, и всех остальных рамок, которые он сам в какой-то момент принял - все что ему остается, это отвоевывать свою правду у жены и детей, и запрещать им то, от чего он сам когда-то отказался, потому что так правильно.

У каждого из нас, есть какая-то «идея», которая держит рану души открытой, но ощутив ее, мы начинаем защищаться, убегать от себя, что-то делать и даже хотим нравится и угождать кому-то.

А что парень? Он так и знал, что его все равно наругают, за то он сделал, то что ему хотелось.

То что произошло никому из них не понравилось, но на какое-то время, все остались удовлетворены, каждый получил то, что ждал.

А тем временем у стены, дедушка тащит за руку семилетнюю девчонку, и бухтит о том, какая невоспитанная и отбитая молодежь, что она не уважает ни себя, ни чужой труд, и портит вид города.

Девочка, успевшая своими торопливыми ножками забрызгать грязью и себя и деда, притормозила у стены со свежим рисунком. Он был для нее контрастным черным и ярким красным. Какими-то пятнами, среди обычного дня. Этот рисунок казался ей совсем неправильным.

Почувствовав, как ее тянут за руку, она быстро набрала нужный, правильный темп, и задумчиво сказала:

- А мне нравится…

* Образы собирательные, основанные на переживаниях реальных людей